Умеете ли Вы общаться?
— Да, конечно, — таким был утвердительный ответ на первый вопрос анкеты. Таких или похожих ответов было почти 80%. Остальные 20% анкетированных ответили не так уверенно («Думаю, что да» или «Не знаю»).
Если считать, что «умею общаться» означает «умею правильно общаться», а только так и надо понимать вопрос (никто же не скажет, что, например, «умеет играть в шахматы, но неправильно»!), то типичный ответ можно оценить как недостаточно скромный. А ведь с помощью анкеты анкетируемый общается с анкетирующим. Значит, в этом акте общения ответивший «да, конечно» невольно показал себя не с самой лучшей стороны, проявил некритичность в отношении самого себя. И это не случайно. Он же, автор типичного ответа, уверен, что «общение — это беседа, разговор» и ничего больше. Между тем «общение» — понятие более глубокое. Наличие речевого высказывания, хоть и очень важно, не является единственным признаком общения. Иногда можно достичь целей общения без слов. А иногда слова слышатся там, где никакого общения нет. Не верите? Вспомните Гаева из «Вишневого сада» А. П. Чехова.
«Гаев… (Ощупав шкап.) Дорогой, многоуважаемый шкап! Приветствую твое существование, которое вот уже больше ста лет было направлено к светлым идеалам добра и справедливости; твой молчаливый призыв к плодотворной работе не ослабевал в течение ста лет, поддерживая (сквозь слезы) в поколениях нашего рода бодрость, веру в лучшее будущее и воспитывая в нас идеалы добра и общественного самосознания. (Пауза). <…> Любовь Андреевна. Ты все такой же, Леня. Гаев (немного сконфуженный). От шара направо в угол! Режу в среднюю!»
Ведь ясно, что Гаев, обращаясь к книжному шкафу, не разговаривает с ним. Тирада его не обращена к присутствующим людям. Поэтому, когда Раневская окликает его своей репликой, Гаев смущается и… «отвечает» биллиардными терминами, а точнее — привычными для него «заполнителями паузы», потому что в том и другом случае Гаев уходит от реального общения, говорит только сам с собою. Перед нами не общение, а словесно оформленная видимость общения.
« — Я плачу не тебе, а тете Шуре!» — всхлипывая, ответила маленькая девочка взрослому на вопрос, почему она плачет». (К — Чуковский. «От двух до пяти»). Здесь, как видим, четырехлетняя девочка ощущает потребность в конкретном человеке.
А теперь вспомните сцену объяснения Кити и Левина в романе «Анна Каренина». Он и она, не произнося ни слова, пишут мелком на зеленом сукне столика для карточной игры лишь начальные буквы слов, составляющих весьма сложные по содержанию и синтаксису предложения. Л. Толстой, описывая сцену объяснения, говорил, что не невозможно было понять, но Кити и Левин поняли друг друга. Научно доказана достоверность этого эпизода из романа Толстого.
Отметим, что такое объяснение возможно, как возможно «понимание с одного взгляда», т.е. без слов, без речи вообще. Не приходилось ли Вам объясняться таким способом с родным или близким Вам человеком? Конечно, приходилось! Но если Вы понимали друг друга, значит, это понимание явилось результатом весьма сложной (по участию совершенно разных механизмов, составляющих деятельность нашего мозга и нашего организма в целом) работы.
Подумайте: всем вышеназванным участникам общения надо было правильно понять (осмыслить) ситуацию. Надо было сделать возможным само общение, например, встретиться. Надо было из всех возможных способов общения выбрать наиболее подходящий (обмен взглядами, плач или написание мелком начальных букв слов — как у Кити и Левина); надо было совершить действия (их автоматически выполняет по внутреннему приказу нашей воли нервная система, управляющая движениями наших глаз или рук); и надо было убедиться в том, что нас понимают на каждом этапе самого акта общения (коммуникации). Если бы понимания не произошло, надо было бы изменять способ общения. Да, не просто, как видите, «обменяться взглядами», да еще так, чтобы было понятно! Итак, надо приготовиться к серьезному чтению о серьезных вещах.
Строго научное описание явления «общения» в целом, в полном объеме и во всех его разновидностях — это еще будущая задача большого коллектива ученых-лингвистов, социологов, психологов и других специалистов. И мы, не ставим перед собой такой задачи, решив ознакомить читателей лишь с основами знаний о явлении общения, да еще и в краткой форме. Когда ученые рассматривают какое-нибудь сложное явление, они описывают его по составляющим (компонентам), условно и искусственно разделяя их, чтобы суть, целое легче было уяснить как результат взаимосвязи отдельных компонентов.
Такой способ описания известен каждому школьнику: состав слова (звуковой, графический, морфологический) и его значение изучаются как бы отдельно; состав предложения (по членам предложения) изучается отдельно от разбора предложения по частям речи и отдельно, скажем, от интонации. Реально же речь существует в неразрывном единстве интонации, выражаемой мысли, значений и звучаний слов. А когда описывается на уроке или в учебнике ботаники, скажем, какое-нибудь растение, то отдельно изучается его корневая система, органы дыхания и фотосинтез, способы размножения и т. п. — при всем том, что корней, существующих отдельно от всего остального растения, не бывает и быть не может. Таков, значит, всеобщий способ научного описания. Попытаемся схематично описать процесс общения подобным же образом — по компонентам.
Во-первых, конечно, в акт коммуникации, т.е. общения, входят сами коммуниканты (общающиеся).
В нормальном случае их должно быть не менее двух.
Во-вторых, коммуниканты должны совершать само действие, которое мы называем общением, т.е. нечто делать (говорить, жестикулировать, позволять «считывать» со своих лиц определенное выражение, свидетельствующее, например, об эмоциях, переживаемых в связи с тем, что сообщается).
В-третьих, сообщение характеризуется каким-то содержанием, какой-то формой и каким-то смыслом. Это — не одно и то же. Допустим, что некто (скажем, молодой человек) преподносит кому-то (скажем, знакомой девушке) букет желтых тюльпанов. И делает он это необычно: без улыбки, с отчужденным выражением лица. По форме (допустим, что произносится: «Возьми, пожалуйста, цветы от меня») здесь все стилистически, грамматически и по этикету корректно. Содержание — «передача или подношение цветов» — ясно и вполне может быть в общем оценено положительно. Но смысл особый: «юноша расстается с девушкой». Вспомните, что лицо его было серьезным, а тюльпаны были желтыми (издавна желтый цвет — символ разлуки). Разумеется, истинный смысл реального коммуникативного акта такого рода может быть и иным, если юноша смог достать только желтые тюльпаны или вообще не знал, что желтый цвет — это символ. Неприветливое выражение лица может определяться обстоятельствами, не имеющими никакого отношения к свиданию. Важно было только привести пример возможного вообще в этой ситуации смысла, показать, чем смысл может отличаться от содержания и от формы коммуникативного акта. Необходимо, далее, определить в каждом коммуникативном акте канал связи. При разговоре по телефону таким каналом являются органы речи и слуха; в таком случае говорят об аудио-вербальном (слухо-словесном) канале, проще -о слуховом канале. Форма и содержание письма воспринимаются по зрительному (визуально-вербальному) каналу. Рукопожатие — способ передачи дружеского приветствия по кинесико-тактильному (двигательно-осязательному) каналу. Если же мы по костюму узнаем, что наш собеседник, допустим, узбек, то сообщение о его национальной принадлежности пришло к нам по визуальному каналу (зрительному), но не по визуально-вербальному, поскольку словесно (вербально) нам никто ничего не сообщал.
многообразие актов коммуникации
В качестве важного компонента коммуникативного акта выступают мотивы участников общения, т.е. их цели и намерения. Преподаватель, допустим, хочет в лекции сообщить нечто студентам, чтобы они это нечто усвоили. Бывает, что кое-кто из студентов не хочет в это же время усваивать это нечто, Тогда говорят о «ножницах в интенциях» (намерениях). Общение в таких случаях либо затрудняется, либо приходит к нулевому результату.
Наконец, всем хорошо известно, что человек в коммуникативном акте может говорить одно, а думать другое, т.е. лжет или просто о чем-то умалчивает из каких-то (не обязательно плохих) побуждений.
В целом ряде случаев (а с помощью научных методов — всегда) можно обнаружить диссоциацию (т. е. рассогласование) формы и содержания сообщения. Криминалисты, например, хорошо знают, как важно наблюдать во время дачи показаний за выражением лица и внешним видом допрашиваемого. Да и мы с вами, не будучи специалистами, часто говорим что-нибудь вроде: «по глазам вижу, что неправда», «говорит о веселом, а у самого губы дрожат», «ничего не рассказывает, а сам все ходит, места себе не находит — что-то его тревожит. Спросишь — «все в порядке», а на деле…»
Следовательно, если мы хотим, чтобы нас поняли правильно, надо, чтобы и форма, и содержание, и смысл того, что мы намерены сообщить и сообщаем, гармонично сливались бы друг с другом, не внося элементов диссоциации. И каналы связи при этом должны быть свободными от «шума» (так специалисты называют любые, не только звуковые, помехи). Разговаривая, нехорошо отворачиваться, заниматься посторонними делами (например, листать книгу), нельзя, одним словом, «зашумлять» канал связи. Естественно, что надо выбирать оптимальную громкость голоса (говорить достаточно громко, но не оглушать), оптимальную дистанцию общения (об этом даже есть специальные интересные исследования). Плохой почерк — не такой уж безобидный недостаток, если подумать, что он может помешать адресату легко и правильно понять написанное письмо. А Вы сами разве не испытывали раздражения, разбирая с трудом чьи-то каракули?
Если бы мы хотели классифицировать коммуникантов, то, вероятно, имело бы смысл различать их по таким существенным (с точки зрения эффективности актов общения) признакам, как: возрастные, половые, профессиональные, общекультурные, образовательные. Важен при этом еще и признак, который можно назвать «уровень сформированности культуры общения».
Если рассмотреть сами коммуникативные акты по их видам и типам, то в зависимости от разных критериев классификации мы получили бы и различные разновидности:
по содержанию: производственные, практически-бытовые, межличностно-семейные, научно-теоретические;
по форме контактирования: прямые, опосредованные. Скажем, переписка является опосредованной формой контактирования коммуникантов, а личная беседа- прямой формой контактирования;
по типу связи: двунаправленные и однонаправленные. Например, чтение книги, или просмотр кинофильма, или выполнение роли зрителя на спектакле — однонаправленный КА. Но если Вы аплодируете актерам, или пишете автору пьесы, книги или кинорежиссеру письмо, или награждаете актеров аплодисментами — связи становятся двунаправленными, взаимными;
по степени взаимосоответствия коммуникантов: высокая, удовлетворительная, незначительная, неудовлетворительная, отрицательная. — При неудовлетворительной степени взаимосоответствия (в таких случаях говорят и о коммуникабельной несовместимости и даже о полной психологической несовместимости) уместно констатировать: «говорят на разных языках». Хотя имеют при этом в виду вовсе не разные национальные языки, а, например, совершенно несовмещающиеся пристрастия, интересы, манеры разговаривать и общаться в целом;
по результатам: от негативного («совершенно превратно меня понял, извратил мою мысль») через нулевой («никак не можем понять друг друга») к позитивному («он меня понимает, а я — его»). Шкалы негативного и позитивного результатов достаточно растянуты: мы можем понять кого-то так, что он будет в восторге, а можем просто вызвать кивок одобрения. Непонимание может граничить и с извращенным пониманием.
А 230 лет тому назад (подумать только!) великий наш соотечественник Михаил Васильевич Ломоносов закладывал основы современных исследований общения в своей «Российской грамматике», говоря:
«… Когда к сооружению какой-либо махины (т. е. машины. — Авт.) приготовленные части лежат особливо и ни которая определенного себе действия другой взаимно не сообщает, тогда все их бытие тщетно и бесполезно. Подобным образом, если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, то бы не токмо лишены мы были сего согласного общих дел течения, которое соединением наших мыслей управляется, но едва бы не хуже ли были мы диких зверей…»
Мог ли М. В. Ломоносов знать, как серьезно будут изучать общение? Несомненно, он догадывался об этом.
Теперь (для разрядки и проверки усвоения прочитанного) ответьте на следующие ВОПРОСЫ:
- Правилен ли был ответ на вопрос анкеты о том, сколько времени (в среднем) в течение суток мы общаемся?
- Не нарушали ли Вы (случайно или намеренно) пра вил эффективного общения?
- Не думаете ли Вы, что общению учит любое художественное произведение — вне зависимости от специальных намерений автора? Не считаете ли Вы, что, читая эти строчки, общаетесь с нами, авторами этой книжки?
- Попробуйте, опираясь на нашу классификационную схему, описать (охарактеризовать) все компоненты коммуникативного акта, рассматривая картину И. Е. Репина «Крестный ход в Курской губернии».