Умение поставить себя (мысленно, конечно) на место другого — очень ценное качество в людях — психологи называют «способностью к рефлексии». Хорошо развита способность к рефлексии у опытного учителя, искусного оратора, умелого пропагандиста. Если они говорят что-то, обращаясь к ученикам, к слушателям, то им каждую секунду важно знать, слышат ли их, понимают ли, доступно ли сообщаемое собеседнику, слушателю. В случае необходимости они умеют изменить тон, перестроить свое сообщение композиционно, дать понятные примеры, задать наводящий вопрос, подбодрить, т.е. помочь избавиться от состояния неловкости, стеснительности, неуверенности.
Особенно хорошо развито чувство рефлексии у талантливого актера: он умеет, во-первых, «войти в образ» (а это значит, «выйти» из своей собственной системы бытия, из своей естественной, повседневной личностной мазеры вести себя, чтобы стать, например, человеком другого типа и даже другой эпохи), а во-вторых, представить себя на месте зрителя, чтобы не сфальшивить, заставить поверить в свой образ.
Сплошь и рядом можно наблюдать такие ситуации общения, в которых люди не умеют либо не желают обнаруживать свои способности рефлексировать. И тогда может наступить конфликтная ситуация — открытый разрыв, ссора или состояние скрытого недоверия, отчужденности, даже враждебности. Рассмотрим в связи со сказанным отрывок из прекрасного романа Леонида Соболева «Капитальный ремонт». Этот роман никак нельзя назвать «производственным», несмотря на его название. Речь в нем идет о проблеме психологической, моральной ломки и переформировании личности в эпоху Октябрьской революции, т.е. о «капитальном ремонте» всего общества дореволюционной России на примере флотской среды. Нижеследующий эпизод рассказывает о встрече в купе молодого выпускника привилегированного морского училища с пожилым пехотным офицером царской армии.
«Гардемарины всегда вежливы, но холодны, как британцы: надо уметь понять неизмеримую пропасть между армейским офицером и гардемарином Морского корпуса — единственного на всю Россию, корпуса, в который принимают только сыновей офицеров, потомственных дворян и чиновников не ниже четвертого класса табели о рангах. Не пехотное провинциальное училище, куда берут всех без разбора, кого попало!… Штабс-капитан наверняка бестактен и неопрятно словоохотлив».
Таково представление гардемарина Юрия Ливитина об идеале воспитанника Морского, корпуса и обо всех «остальных», О которых он даже не может подумать без презрительного предубеждения. Соответственно культивируется в касте гардемаринов и особый тон в разговоре с «остальными»: «Таким тоном говорят с прислугой, с капельдинером в театре — бесцветным, сухим и вежливым тоном. Но штабс-капитан того не замечал». Следуя примеру одного из старших офицеров, избранных Ливитиным и другими гардемаринами в качестве «идеала», Соболевский персонаж даже выработал у себя особую манеру улыбаться: «уголки губ вниз, улыбка одним ртом, а взгляд холоден и презрителен». Пехотный офицер произносит слово «гардемарин» с ударением на предпоследнем слоге. «Гардемарин», — поправляет его Ливитин. «А юнкера флота тоже могут произвести в мичманы?» — спрашивает штабс-капитан. «Так точно, в мичмана», — поправляет его гардемарин. «Юрия это забавляло, — читаем дальше у. Л. Соболева, — а штабс-капитан запыхтел: два подряд исправленных ударения его бесят. Но флот во многом отличается от армии: юнкер — гардемарин, обыкновенный рапорт — по-флотски рапорт, в армии на север указывает компас, а во флоте — компас. Все это мелочи, но они лишь подчеркивают, что штабс-капитану никогда не понять пышной четкости флотской службы».
Итак, тон и специальные, только на флоте принятые ударения в ряде слов должны подчеркнуть разницу между собеседниками, сигнализировать как бы о принадлежности их к разным слоям военнослужащих. И улыбка даже служит тем же целям. Что еще? Читаем дальше: «Штабс-капитан молча закурил дешевую папиросу. Ливитин вынул трубку: «Разрешите курить, господин штабс-капитан?» Душистый дым распластался синими облаками и дрожит в воздухе вместе с вагоном. Штабс-капитан прекращает разговор — в нем накипает обида и бессильная злость. Мальчишка, нахал, английский табак курит, одет с иголочки, самоуверен — таким вся дорога чиста. Она, расчищена для них отцами и дедами… Нигде не купишь.: этой золотой брони превосходства и самоуверенности; это — годы воспитания и наследственный капитал предков. Штабс-капитан взглянул на гардемарина с ненавистью и любопытством». Он решается все же показать хоть как-то свою независимость и старшинство: штабс-капитан швырнул окурок, тот «упал рядом с никелированной плевательницей на синий ковер, и штабс-капитан бессильно и густо покраснел перед мальчишкой младше его чином. Гардемарин не замечает окурок, он даже не смотрит туда, но штабс-капитан чувствует, что это только снисходительная светская учтивость…». Единственное, чем может штабс-капитан уязвить гардемарина, — это, не меняя позы, не подавая руки, сказать небрежно: «До свидания, юнкер». Но штабс-капитан поднялся с дивана, протянул руку и смущенно сказал: «Честь имею кланяться».
Как видим, гардемарин сознательно подчеркнул свое превосходство (и внешней холодной вежливостью, и поправками ударения, и даже тем, что закурил трубку с дорогим табаком) и «выиграл» в той игре, которую он сознательно затеял со штабс-капитаном. При этом Ливитин прекрасно умеет рефлексировать: он сознательно «входил в образ идеального офицера», сознательно наблюдал за пехотным штабс-капитаном, как бы предугадывая его реакции (ставил себя на его место, зная прекрасно, что штабс-капитан на подобное не способен). А штабс-капитан, напротив, не умея сдерживать своих чувств, в конце сцены подавил сам себя, не выполнив и своего намерения, — не унизил гардемарина.
В известном рассказе «Толстый и тонкий» интересно, в частности, и то, что «толстый» хочет в общении с бывшим школьным товарищем снять с себя «маску превосходства», стереть социальную грань, разделявшую бывших гимназистов. Но «тонкий» не может преодолеть раболепия, унижается. Он смотрит сам на себя и на свою супругу глазами высокопоставленного чиновника, «толстого», в котором он не видит и не может увидеть ничего, кроме подавляющего его высокого чина.
Штабс-капитан из «Капитального ремонта» в сущности тот же «тонкий», хотя в душе он не хочет мириться с положением «непривилегированного»; он на самом деле старше и выше чином, чем гардемарин. Можно сказать, что гардемарин очень хочет быть и чувствовать себя «толстым», но ведет себя совсем не так, как чеховский «толстый», желающий показаться демократичным, а прямо противоположно.
Ясно, что «толстые» могут быть совершенно различными и по существу, и по манере общения. Например, «старинный русский барин, Кирила Петрович Троекуров». Как пишет Пушкин в «Дубровском», «его богатство, знатный род и связи давали ему большой вес в губерниях… Соседи рады были угождать малейшим его прихотям; губернские чиновники трепетали при его имени; Кирила Петрович принимал знаки подобострастия как надлежащую дань… В домашнем быту Кирила Петрович выказывал все пороки человека необразованного. Избалованный всем, *что только окружало его, он привык давать полную волю всем порывам пылкого своего нрава и всем затеям довольно ограниченного ума». Как реагировал на самодурство Кирилы Петровича Дубровский, возглавивший крестьянский! бунт, Вы знаете по школьному материалу литературы.
Теперь Вы уже можете мысленно сгруппировать в своей памяти всех известных Вам общающихся литературных персонажей, «толстых» и «тонких», причем отметить, что среди тех и других найдутся люди разные: разумные, сдержанные, правильно рефлексирующие, умеющие сохранить свое достоинство и независимость и, напротив, необузданные, несдержанные.
А теперь попробуйте, прочитав сцену встречи Печорина с Максимом Максимычем (это ведь из «Героя нашего времени» М. Ю. Лермонтова, не так ли?), проанализировать ее и ответить на ВОПРОСЫ:
- Почему в реплике Максима Максимыча (« — А., ты?., а вы?… — пробормотал со слезами на глазах старик») перемежаются «ты» и «вы»?
- Чем объяснить, что к концу встречи, как пишет Лермонтов, «старик нахмурил брови… Он был печален и сердит, хотя старался скрыть это»?
- Можно ли назвать (условно, конечно!) Максима Максимыча «тонким», а Печорина — «толстым»? Подтвердите свои оценки цитатами из текста Лермонтова.
- Показал ли Печорин в сцене встречи с Максимом
Максимычем свое умение рефлексировать? - Что Вы теперь думаете о возможности учиться правильному общению по художественно-литературному произведению?