Раскроем небольшую книжку «Папуасские языки», вышедшую в Москве десять лет назад. Автор ее, известный советский лингвист и психолог А. А. Леонтьев, пишет в предисловии, что около 3 млн. папуасов являются носителями многих сотен разных языков и диалектов. Поэтому, естественно, общение между папуасами, живущими на разных островах или даже в соседних деревнях, серьезно затруднено. Правда, специалисты называют папуасский регион «раем для лингвистов», но самим обитателям «рая» трудно договориться друг с другом.
Знаете ли Вы, дорогой читатель, что-нибудь о папуасах? Где они живут? Кто такой Н. Н. Миклухо-Маклай? Какое отношение он имеет к папуасам? Для тех, кто не знает (чтобы общение с Вами, читатель, состоялось!), поясним сказанное.
В 1871 году знаменитый русский ученый Н. Н. Миклухо-Маклай высадился на берег Новой Гвинеи (с давних времен этот берег называется «Берегом Маклая»), чтобы изучить и описать условия жизни и культуру многочисленных племен, известных под общим названием «папуасы». Научный подвиг русского путешественника и ученого громаден, но сам Н. Н. Миклухо-Маклай, человек необычного мужества и скромности, и не думал, что совершает подвиг. Он работал — наблюдал и писал.
Конечно, любому молодому человеку надо во что бы то ни стало прочитать книгу «Путешествие на берег Маклая», написанную самим ученым, много раз переиздававшуюся уже в наше время. Я хочу процитировать из этой книги лишь один эпизод, имеющий прямое отношение к обсуждаемым проблемам, к теме нашей книжки. Итак, корвет «Витязь» высадил ученого на берег незнакомой ему земли. Едва успев построить жилье с помощью матросов «Витязя», Н. Н. Миклухо-Маклай увидел, что папуас, назвавший себя Туем, хочет о чем-то сказать.
Что именно?
И как поймет его Николай Николаевич?
Читаем: «Туй своей выразительной мимикой старался объяснить, что когда корвет уйдет (при этом он указал на корвет и дальний горизонт) и мы останемся втроем (он указал на меня, Ульсона и Боя и на землю), придут из соседних деревень туземцы (указывая на лес и как бы называя деревни), разрушат хижину (тут он подошел к сваям, делая вид, что рубит их) и убьют нас копьями (тут он выпрямился, отставил одну ногу назад и закинул правую руку над головой, имея вид человека, бросающего копье); затем подошел ко мне, толкнул несколько раз в грудь пальцем и, наконец, полузакрыв глаза, открыв несколько рот и высунув кончик языка, принял положение человека, падающего на землю; те же мимические движения он проделал, указывая поочередно на Ульсона и на Боя. Очень хорошо понимая предостережение Туя, я сделал, однако, вид, что не понял его. Тогда он снова стал называть имена деревень — Бонгу, Горенду, Гумбу и т. д. и показывать, что рубит сваи; на все это я только махнул рукой и подарил ему гвоздь».