Допустим, что на ЭВМ можно решить очень сложную задачу, причем очень быстро, чего не смогут сделать за год даже десятки математиков — разве это общение?…
Сомнения такого рода очень обоснованы, но очень… устарели. Нынешние компьютеры качественно отличаются от обычных быстродействующих ЭВМ и от любых других автоматов. Возьмем, к примеру, экспертную компьютерную систему, обученную по специализированной медицинской программе помогать врачу-кардиологу, который в данном случае, как привыкли говорить и писать кибернетики, исполняет роль «пользователя». Между ним и компьютером происходит такой, например, диалог (кавычки здесь уже неуместны):
Пользователь (делает запрос компьютеру, набирая на клавишах слово за словом на своем родном языке). Прошу сообщить данные анализов больного Петрова Ивана Степановича, 1930 года рождения.
Компьютер («выдает» на экран дисплея текст на том же языке). Петров Иван Степанович, 1930 года рождения, литейщик, поступил на пункт «скорой помощи» с предварительным диагнозом «инфаркт миокарда», откуда был доставлен 14 марта в реанимационное отделение и обследован по принятой методике… Кардиограмма демонстрируется… Анализ крови демонстрируется… Результаты внешнего осмотра… Поставлена капельница… Назначено… Температура… Субъективные жалобы на боли в области…
Пользователь. Прошу дать общее заключение на основании имеющихся данных.
Компьютер. Имеющиеся данные не позволяют поставить однозначный диагноз в соответствии с первоначальным, так как число… в крови, а также конфигурация зубцов на кардиограмме скорее всего говорит в пользу острой стенокардии, предынфарктного состояния. Рекомендуется изменить состав веществ, подаваемых внутривенно, а именно…
Спрашивается, не диалог ли это?
Проницательный специалист по устному общению заметит: «Но ведь компьютер не понимает того, что «говорит»?! Машина ведь абсолютно не заинтересована в исходе болезни Петра Степановича Иванова!? Она сухо констатирует данные анализов, введенные в нее человеком, сопоставляет их с набором данных, введенных по предварительной программе, да к тому же ни одним словечком не выражает своего отношений к состоянию Ивана Степановича…»
На это можно ответить так. Если вы озабочены формой реакции машины, то нет ничего проще, как предусмотреть в программе выражения типа: «Я очень тревожусь за состояние Ивана Степановича», «Прямо не знаю, когда он сможет снова вернуться в свой литейных цех», «Надо немедленно успокоить родных и близких товарища Петрова: его жизнь вне опасности» и т. д. и т. п. Повторяю: ничего не стоит снабдить язык машины такими выражениями и даже синонимами на все случаи жизни.
Правда, что компьютер не испытывает (и не может испытывать) никаких реальных эмоций, не может тревожиться или радоваться. Но, положа руку на сердце, скажите, все ли врачи, медсестры и лаборанты ужасаются при виде неблагоприятных анализов? Ведь долговременная работа — увы! — приучает их к определенной «сухости» и даже к равнодушию. Плохо, но так обстоит дело.
Откровенно говоря, нам и не нужен очень уж взволнованный врач с трясущимися руками и губами. Нужно некое оптимальное сочетание трезвого и холодного расчета с общей высоконравственной установкой готовности борьбы за здоровье и жизнь человека. Так ведь, заметим, машинная экспертная система, которую мы только что показали очень бегло в работе, призвана не заменять врача-человека, а помогать ему, консультировать его! Решение-то принимает врач. И с родными Ивана Степановича должен говорить он сам, а не компьютер.